Орфей и Ника - Страница 84

– Я понял… – слова дались нелегко, – я, наверно, должен…

– …подумать, – прервал его двойник. – Подумать, Джонни-бой. Ты сам любишь говорить, что главное качество руководителя – это…

– …умение предвидеть, – кивнул Чиф. – Но ведь нельзя заранее знать, чем это кончится…

– И даже подсчитать шансы… Совершенно верно. Но имеется другая сторона медали. Не догадался? Мы говорили о делах Земли, но есть еще твоя родина…

Тускула! Нет, Чиф не забыл о ней. Придется остаться на Земле… Наверно, дома его не поймут – даже родители, даже отец. Может, он уже никогда не увидит Сент-Алекса… Правда, отправляясь в Столицу, Чиф был уже готов к такому. В конце концов, он имеет право выбрать судьбу…

– Ты думаешь о себе. А теперь подумай о других. Тебе будет трудно без родины. А Тускула? Она обойдется без тебя?

Косухин даже рассмеялся – настолько мысль показалась нелепой.

– Да, смешно… – кивнул двойник. – На Земле, где живет почти миллиард, иногда без кого-то одного мир начинает лихорадить. А на Тускуле нас меньше пяти тысяч. Там один человек – это очень много… Представь, Джонни-бой, ты останешься здесь. Что будет?

– Ну, не знаю… – Чиф представил себе знакомые улицы Сент-Алекса, лица приятелей… Он не вернется, но все пойдет по-прежнему…

– У Генерации не будет единого кандидата, – негромко подсказал тот, кто был за Зеркалом. – Начнется раскол, возможно конфликт, между ультра и Президентом Сэмом. Будет введено чрезвычайное положение, в ответ горячие головы попытаются захватить аппаратуру «Пространственного Луча»…

– Нет, ерунда! – Не хотелось и говорить о подобном. – Наших психов мы всегда ставили на место…

– Их ставил ты… Тебя они слушали, а Бена не будут. Через несколько лет твой отец уйдет с поста председателя соцпартии. Кто его заменит? Левая оппозиция ослабеет, выиграют правые, они могут попытаться изменить конституцию…

И тут Косухин понял, что двойник излагает его же мысли. Чиф думал об этом, но никак не связывал опасность со своей собственной персоной. Он лишь анализировал варианты, чтобы быть готовым…

– И даже это не самое скверное. В будущем может возникнуть серьезная опасность. Мало ли по какой причине… Хотя бы мятеж новых эмигрантов – об этом ты, кажется, тоже думал. Старики к тому времени уже потеряют влияние. Нужен будет не очередной Президент, а Вождь, способный спасти нацию. А если его не найдется? Нас же очень мало!

– Найдется, – отрезал Косухин, стараясь убедить самого себя. – Кент, Бен – да мало ли кто из ребят?

– А вдруг не найдется? Тускула не Земля. Гражданской войне там нет нужды продолжаться двадцать лет. Хватит и недели. Ты ведь уже говорил об этом, Джонни-бой?

Да, он говорил об этом, объясняя немногочисленным «бешеным» принципы ненасильственной политики. Психов, к счастью, не много. А если их станет больше?

– Все равно! – Чиф произнес это вслух, надеясь убедить если не себя, то своего странного двойника. – Из-за одного человека Тускула не погибнет.

– Не погибнет, – тут же отозвался тот, кто находился за Зеркалом. – Но ты передергиваешь, Джонни-бой. Из-за одного – нет, а без одного? Вспомни, что случилось бы с Тускулой без группы «Мономах»? Колония бы не выжила.

Косухин промолчал. На главной площади Сент-Алекса уже много лет стоял высокий белый обелиск с портретами погибших участников группы – Георгия Казим-бека, профессора Семирадского и Николая Лебедева. Надпись под рельефом гласила: «Спасителям от спасенных». Тускула помнила тех, кто помог восстановить связь с Землей. Первоначально предполагалось запечатлеть в камне всех, кто помог взлететь «Мономаху», но выжившие резко запротестовали, поэтому на обелиске оставили свободное место – на будущее. Тогда, в годы Великой Смуты, маленькая колония на далекой планете была обречена, спасли ее несколько смельчаков, среди которых были дядя, отец и мать Косухина-младшего…

– Вот видишь, – подтвердил Чиф, сидевший у тропинки, – всяко может повернуть. Возможно, все это ерунда, ничего на Тускуле в ближайшие сто лет не произойдет, и настанет технократический рай по заветам твоего крестного…

Чиф покачал головой: в оптимизм Президента Богораза не слишком верили ни отец, ни сам Джон. Термоядерный синтез и молекулярное копирование не гарантировали потрясений. Люди оставались людьми…

– Выходит… – Косухин даже возмутился от такого предположения, – я нужен и тут, и на Тускуле? Но почему я? Неужели на всей Земле не найдется кого-то другого?

– Обязательно найдется, – кивнул двойник. – Он может оказаться куда способнее – не обижайся, Джонни-бой. Но до этого пройдет время – год, десять, тридцать лет. Успеют погибнуть миллионы, быть может десятки миллионов. Представляешь?

– Нет… – такое не представлялось. На Тускуле их было четыре с половиной тысячи. Но это его родина, другой Чиф не знал и… не хотел знать? Косухин заставил себя опомниться. Он человек, на Земле живут такие же люди, и если он им нужен…

– Значит, я должен выбирать?

– Ты ничего не должен, – грустно усмехнулся Гот, кто был за Зеркалом. – Но если не выберешь, за тебя выберут другие.

Чиф вновь попытался поймать взгляд своего отражения. Это не удалось, и Косухи на охватила злость. Этот оптический двойник слишком много возомнил о себе! Пифия!

– Джонни-бой, я ведь точно как ты. Я – это ты Зеркале Пачанга, не более того. Не веришь себе, спроси других. Пачанг рядом…

– Я… могу попасть в Пачанг? – Чиф медленно встал и шагнул к Зеркалу.

– Можешь. Ты ведь давно уже думал об этом. Попробуй, камни для нас с тобой не преграда. Или тебя смущает, что сюда могут прийти лишь духи-цха?