Орфей и Ника - Страница 98

– Но не все, – негромко прервал его Варфоломей Кириллович. – Судят не всех, судят каждого. А совратителя судят особо…

– Юрий Орловский отвел смерть от моего народа. – Князь Фроат встал и шагнул к костру, поднимая вверх раскрытую ладонь. – Если мое слово еще значит что-нибудь, я тоже требую…

– Виктория Николаевна не пожалела жизни ради любимого и ради друзей, – проговорила черноволосая и тоже подняла ладонь к серому небу. – Именем Того, о Ком здесь сказано, я тоже требую…

– Я не могу требовать, – Варфоломей Кириллович встал рядом с Никой, – но я прошу…

– Это нарушение закона, – пробормотал Ермий, – но наши законы столь негибки, Владыка… Может, все же учтем…

– Хорошо, – тяжелый голос широкоплечего заставил всех умолкнуть, – я слышал. Сядьте…

И вновь тишина. Нике показалось, что она слышит стук собственного сердца. Наконец Владыка усмехнулся:

– Мне незачем напоминать о справедливости. Вы правы, Виктория Николаевна, я не имею возможности миловать и прощать – это право Того, Чьим именем вы ко мне обратились. Впрочем, всегда есть выход. Ермий…

Юркий человечек выхватил папку, замелькали исписанные листы…

– Вот… Владыка, вышеупомянутый Юрий Орловский прибыл сюда по собственной воле, но его тень все еще на земле. Случай может быть оспорен… Его можно признать просто тяжелобольным, временно потерявшим память. Прецедент когда-то был…

– Быть тому, – кивнул широкоплечий, – Юрий Орловский, известный также как Орфей, и Виктория Николаевна, называемая еще Ника, с этой минуты свободны. Это в моей власти. Но большего мне не сделать, я не властен над судьбой. Можно помочь кому-то одному, но вместе их путь скоро закончится. Так записано, и записано не мной… Ермий, я не ошибся?

– Увы, нет, Владыка. – Вместо папки в руках человечка вновь оказалась черная книга. – Вот эта страница. Все уже решено, мы не в силах переписать…

– Вырви страницу, Ермий! – Черноволосая протянула руку. – Пусть все решится заново…

– Но… сиятельнейшая… – человечек вскочил, прижимая черный том к животу. – Это ничего не изменит! К тому же эти бумаги не горят!

– У них будет шанс! – отрезала женщина. – Жги!

– Я… Я. не могу. – Ермий растерянно поглядел на Владыку. – Огонь не уничтожит… Я не смею…

– Тогда я сама…

Черноволосая забрала книгу у сбитого с толку человечка и быстро нашла нужную страницу. Резкое движение руки – послышался скрежет, как будто лопалась жесть. Через секунду страница полетела в огонь. Лиловые языки жадно потянулись к бумаге – и отступили. Огонь не брал густо исписанного листа.

– Я же говорил, говорил… – бормотал Ермий, – они не горят…

Ника не отрываясь глядела в огонь. «Гори! Пожалуйста! – Она сама не понимала, кого просит. – Гори!» И вот край страницы потемнел, бумага начала желтеть, секунда – и листок охватило пламя…

– Теперь они свободны, – спокойно проговорила черноволосая.

– Но не в безопасности, – напомнил Фроат. – Мы же обязаны что-то сделать…

– Это не в моей власти, – покачал головой широкоплечий, – и не в твоей, гэгхэн.

– Отправь с нею послание, – негромко предложил Варфоломей Кириллович. – Посланца могут пощадить…

Владыка задумался:

– Тот, кто прислал ее, не посчитается с этим. Но все же попробуем… Виктория Николаевна, вам предстоит выполнить одно поручение…

Ника молча кивнула, еще не опомнившись от всего случившегося. Неужели удалось? Но что впереди? Что она сможет сделать?

– Тот, кто зовет себя Иванов, Агасфер, Вечный, а также иными именами, желает завладеть старым секретом, который известен вашему другу. Этот секрет очень опасен – точнее, был таким. Отныне эта дверь закрыта. Скажите Юрию Орловскому, что он сможет назвать Иванову «мэви-идхэ». Теперь «ключ» неподвластен людям, а если его применит кто-то другой, его встретят.

– Передай: последнее слово – «горг», – добавил Фроат. – Твой друг поймет…

– Тому же, кто прислал вас, скажите так… – Владыка задумался, затем проговорил медленно, чеканя каждое слово: – «Видим дела твои. Остановись. Шлем второй Рубин, третьего не будет».

В руке широкоплечего что-то сверкнуло.

– Возьмите. – На ее ладонь легла светящаяся густым кровавым огнем призма, грани которой были покрыты непонятными, похожими на муравьев знаками. – Этот камень вы покажете, и вам поверят. Но не отдавайте. Тот, у кого будет Рубин, неподвластен врагу. Не выпускайте его из рук…

– Он не даст полной защиты, – вновь вмешался Фроат, – стрела или пуля не пощадят владельца, но колдовство и обман обойдут стороной…

– Спасибо… – Камень переливался на ладони, Ника сжала руку. – Он поможет только мне? Или я могу передать его?

– Можете, – кивнул Владыка. – Он принадлежит вам. Распорядитесь им так, как подскажет сердце… Больше мы ничего не сделаем…

– Сделаю я. – Князь Фроат усмехнулся и, подойдя к Нике, положил ей на плечо широкую тяжелую ладонь. – Правнучка! Дхары гордятся тобой! Мы пока не в силах по-настоящему отблагодарить тебя и твоего друга. Тот, кто держит вас в плену, думает, что дхары будут ему служить. Он смел надеяться, что даже здесь мы поможем его замыслам. Но мы помогли не ему, а тебе. Когда ты и Юра Орловский вновь окажетесь тут, мы не дадим отправить вас за реку. Вы останетесь на этом берегу, с дхарами, и вместе с ними вернетесь обратно, когда настанет час. И хотел бы я видеть того, кто помешает мне…

Он посмотрел на Владыку, словно ожидая возражений, но широкоплечий молчал. Фроат погладил Нику по щеке, как гладят ребенка, и вновь улыбнулся. Все встали. Виктория Николаевна растерянно оглянулась, все еще до конца не веря, наконец заставила себя выговорить: